В Нижнем Тагиле, куда бы ни пошел, отовсюду видишь гору Высокую. Она господствует над окружающей местностью, как бы напоминая, что это она, гора Высокая, дала жизнь этому городу, его заводам и фабрикам, и пока она тут, перед глазами, всегда Нижний Тагил будет городом чугуна и стали.
Время отложило на нее свой след. Она вся в потеках после дождей, в глубоких ухабах и рытвинах, с редкими зелеными кустиками на красных глиняных склонах.
Когда смотришь на нее – кажется, она совсем близко. Переходишь через реку Тагил по Горбатому мосту, долго поднимаешься извилистой уличкой рудничного поселка, и вдруг как-то сразу, за последними домиками, выдвигается гора, огромная, плоская, опоясанная железнодорожными колеями, с бесчисленными уступами – следами труда многих поколений.
С вершины ее открывается широкий вид во все стороны. Город лежит внизу на семи холмах, слегка затуманенный дыханием многочисленных предприятий. Среди старых деревянных строений белыми многоглазыми кубиками выделяются новые каменные здания. Справа, за бугром, дышит старый завод, прямо, на горизонте, как бы завершая эту величественную панораму, - Ново-Тагильский металлургический завод, завод передовой техники, гордость уральских металлургов. Длинные трубы мартенов, как стрелы, вонзаются в небо, тучами пара и дыма окутаны домны. Порой языки пламени пропрезают дымную мглу, и тогда точно цветок распускается на верхней площадке домны. Там день и ночь плавят металл, льют сталь и чугун, рождающие самые разнообразные и необходимые человеку вещи, от иголки до танка, и все это дает она, эта гора, ибо она дает руду.
Белое, барачного типа здание, рудоуправления кажется придавленным рядом с тяжелым массивом горы Высокой.В двери непрерывно входят и выходят рудокопы, инженеры, техники. Слышатся разговоры о добыче, отгрузке. Вызывая коммутатор , люди кричат в телефонную трубку: «Руда!». Все здесь говорит о руде, о железе, которым богата эта земля. Однако сама Высокая кажется пустынной. Впечатление безлюдия не рассеивается и тогда, когда спустишься по деревянной лестнице к экскаватору, ворочающемуся в карьере, совсем близехонько от рудоуправления. Здесь работает экскаваторщик Митя Пестов. Про него на руднике любят рассказывать, как он однажды на пари поднял с земли с помощью своей неуклюжей и тяжелой машины медный пятак, не зачерпнув при этом ни грамма пустой породы… Неизвестно, насколько этот рассказ соответствует истине, но Митя Пестов ежемесячно дает на своем экскаваторе по две-три нормы, - это факт.
Однако сегодня из кабины выглядывает лицо незнакомого паренька. Это работает ученик Пестова, Николай Шурыгин.
Карьер напоминает кратер вулкана. Ни былинки растительности. Все вокруг изглодано железными зубьями экскаватора. С тяжелыми вздохами, скрежеща, возится он на дне глубокой воронки, вырытой его усилиями за недолгое время.
Пока нет вагонов для погрузки, он делает перекидку – насыпает кучу поближе к железнодорожному пути, а тем временем дорожные рабочие наращивают тупик. Слышен перестук колес… Паровоз-коротышка тащит три самоопрокидывающиеся платформы-думпкары. Еще три он оставит на запасной путь. Экскаватор могучим движением заносит над ним свою стрелу. Ощерив клыкастую пасть, он осторожно несет свой тяжелый груз. Высекая искры, порода с железным стуком сыплется в думпкары. Один, два, три ковша… Вагоны наполняются словно по мановению волшебного жезла. Экскаватор храпит, вгрызаясь в породу. Он переползает на своих широких лапах-гусеницах, чтобы половчее подобраться к горе. После его клыков в склоне останется ребристый след.
- Миллион тонн руды в год дает один экскаватор, - говорит один инженер, - «Бьюсайрус» - последнее слово американской техники. Их привезли сюда незадолго до войны.
- Но где же тогда руда? Кругом одна глина…
- Руда в глине. Здесь валунчатые породы. Руда – как изюм в хлебе. Видите…
Он подбирает комок глины и выковыривает из него небольшой и круглый, как грецкий орех, камешек.
- Вот это- руда.
И в самом деле, глина густо начинена этим «изюмом». Это валунчатая руда, она не имеет острых граней, обкатана после ледникового периода, крупность – от ноля до глыб. Экскаватор бережно забирает всю мелочь и обходит глыбы. Они – не габаритные. Их много валяется вдоль пути. Потом заберут и их, но в последнюю очередь.Ценность не в них. Ценность именно в мелочи. Это мартиты или окисленные руды, потерявшие магнитные свойства(этим они отличаются от магнитных железняков), их любят металлурги – они легкоплавки и не содержат вредных примесей, процесс идет быстро. В глыбах же много фосфора.
- Это место у нас зовется приусадебным участком. Видите? – продолжает инженер.
Он показывает рукой в дальний конец карьера. Там выработка вплотную придвинулась к ветхим бревенчатым домикам наверху. Некоторые из них совсем нависли над пропастью. На другой стороне, прямо в горе, торчат доски, бревна, остатки какой-то постройки. Выше, дальше – всюду эти ежи. Вся гора утыкана ими. Оказывается, на этом месте, где мы стоим, раньше был поселок.
------------------
весь текст - в файле |