17 августа 2004 года Валентина Ивановна Иванова, директор поселкового Дома культуры, отметит 45-летие творческой деятельности.
- Родилась я в Пермской области, в деревне Бартым. Деревенька наша преображалась весной, когда цвела черемуха. Мне она всегда казалась молодой и красивой, похожей на невесту в свадебном наряде. Та¬кой и осталась в моей памяти.
Валентина Ивановна появилась на свет в июне 1941 года, а через месяц отец ушел на фронт и вскоре погиб.
Мать Валентины, как и большинство женщин, работала в леспромхозе. Тяжелый это труд: лес валили, пилили, трелевали, загружали в вагоны при помощи пеньковых веревок, тесали ружейную болванку для винтовок и автоматов. Жили голодно и бедно: все для фронта.
- Помню, ходили в резиновых сапогах, - рассказывает В.Иванова. - Придешь домой, а ноги к подошвам примерзли. Сидишь и со слезами ждешь, когда ноги согреются, чтобы сапоги снять.
Мы постоянно испытывали ощущение голода. Ели все: крапиву, лебеду, щавель, саранки. Весной на огородах собирали мерзлую картошку и пекли оладушки. Запах от них - я вам скажу!.. Хлеб был ржаной, тяжелый как глина и по карточкам.
В декабре 1947 года отменили карточную систему, но очереди, занимаемые с вечера, были угрожающими, особенно для детей. Бывало, их выносили из сельпо на руках со сломанными ребрами.
- Толпа жестока, - говорит В. Ива¬нова, - до сих пор удивляюсь, как мне удалось уцелеть. Зато какое было счастье, когда хлеб давали с маленьким привесочком - съедала его дорогой, не могла удержаться.
Глаза нашей собеседницы влажнеют и, в какой-то миг кажется, что она все еще там, в детстве. В том самом, которое позднее кто-то назвал детством, опаленным войной, а ребятишек-подранками.
- Но мы выжили, - словно отряхнув воспоминания, оживилась Валентина Ивановна. - Ведь у нас были героические родители.
После школы она тоже устроилась в леспромхоз, где начинала учетчиком, а затем мастером по отгрузке. За 18 лет работы ей доверяли самые серьезные поручения.
За смену загружали и отправляли во все концы страны по 35 вагонов добротного уральского леса. Но и этого ей было мало - тянуло на сцену.
- Тетка рассказывает, что мне это досталось от папы в наследство, - улыбается Ивановна.
С удовольствием вспоминает она свою свадьбу.
- Мама была против, говорила, ты жениху не ровня, бедные мы...
Но гремела тогда их свадьба по всей деревне, коих давно не играют. В тот день мальчишки по деревне кричали: «Едут! Едут!». Тройка выездных лошадей с гривами, заплетенными ленточками, во весь опор мчалась вдоль улицы.
- Невесту надобно выкупать. А у нас препятствие - бастрик (длинная прочная жердь). Так эта самая тройка, управляемая кучерявым кучером, перелетела через препятствие и остановилась прямо у дома. До сих пор прийти в себя не могу, - вспоминает Валентина Ивановна.
-Лошади стоят, фыркают, на снегу пританцовывают. Вся деревня тогда веселилась: дети у порога на печке, взрослые за столом.
В прошлом году Ивановна навещала родные черемуховые места, поклонилась могилке матери.
- Потихоньку вымирает моя деревенька. Также, как наша Лавровка, и другие деревни России, - с грустью замечает она.
В Зюзельском ее деятельность тоже начиналась с леспромхоза, а потом предложили возглавить клуб Гумешевского рудника, ведь не хлебом единым жив человек.
Фрагмент статьи С. Чередниченко, Е. Кожевникова Ивановна из Черемуховых мест // Диалог. 2004. - 5 авг. (№ 59). - С. 3.
Полностью статья находится в прикрепленном файле.
|