Парень из сибирского села
Приехал к нам в город из Омска 20 лет назад. Не жалеет, что оказался именно в Верхней Пышме.
«Занимаюсь рисованием с детства. Сколько себя помню. Рос в деревне. Отец – инвалид войны. Мама работала в колхозе. Особо не нянькались со мной. Два брата, две сестры. Старший брат уже ходил в школу, а я тогда еще и букв не знал. Было мне 3–4 года, не больше. Принесут с товарищем книгу, читают, смеются. А для меня там одни закорючки. Все непонятно. Какое-то таинство.
Получалось, что если книга с картинками, то хорошая, если без картинок – барахло. Брат почитает, отложит книгу, а я старался перевести картинки, за что после хорошо получал. Потом начал срисовывать. Мне интересно было воспроизвести сюжет, сказку. Так постепенно и пристрастился к рисованию.
Тут у нас стали проводить свет, до этого динамомашина работала. Пришел электрик, увидел картинки и сказал: «О, тетка, он у тебя художником будет». Кто такой художник? Мне стало интересно. Начал узнавать.
Отец работал объездчиком. Я с ним много колесил по округе. Изучал природу. Делал зарисовки. В школу пошел уже научившись читать. Меня поощряли за то, что делал рисунки. Краски дарили, карандашики, альбомы. Мне стимул.
Так постепенно перешел даже к портретам. Усаживал мать или брата и рисовал их. В школе была прекрасная библиотека. К восьмому классу прочитал практически все популярные приключенческие книги. Помимо всего прочего в библиотеку поступал журнал «Художник». Его никто не брал, кроме меня. Приносил журнал домой, читал от корки до корки, а в конце публиковались советы художникам. Как работать с материалами, с холстом. Так я осваивал технические вопросы, совершенствовал их.
В журнале вычитал, что в Москве есть заочный институт имени Крупской. Я где-то в шестом классе написал туда, послал работы. Мне пришла бумага, что я принят. Прислали книги, анатомию, цветоведение, живопись... Приходили методички, по которым выполнял задания, стал получать рекомендации, начал ходить на этюды. Так учился до армии, но бумаг никаких не получил.
Пришел из армии. Родители уже в возрасте были. По предложению сестер пошел на железную дорогу помощником машиниста, но желание учиться не пропало. Продолжал ходить на этюды. Однажды меня за работой застали два человека, прогуливавшихся неподалеку. Они предложили пойти в вечернюю художественную школу. Я согласился, закончил эту школу, перескочив один класс.
Знакомый парень посоветовал мне пойти дизайнером на телевизионный завод, выпускающий «Кварц». Из преимуществ пообещал интересную творческую работу и командировки в Москву в головной институт. На железной дороге я тогда получал рублей 300, а тут примерно рублей 120, но нисколько не пожалел. Каждые два месяца ездил в командировки в столицу, посещал различные выставки.
Однажды, возвращаясь домой, увидел в газете, что в Омске открывается технологический институт, где готовят дизайнеров, модельеров. Посмотрел набор предметов, которые там преподают, и понял, что это мое. Поступил и в 1982 году, закончил этот институт. Защитился на пять. Меня оставили преподавать. Проработал в институте года два-три. Продолжал рисовать. Общался с ребятами, преподавателями. Учились друг у друга.
Пришло андроповское время. Начались сокращения, они коснулись и нашего института. Я сам вызвался на увольнение, среди других кандидатов были те, кто меня самого учил. Все должно быть по справедливости. Так я вернулся на завод и работал, пока не начались разгромные 90-е. Люди на улицу, а я решил работать в своей мастерской. Так и перебивался живописью.
Как-то выжили. Ничего. Слава богу, охота к творчеству не пропала. Картины покупали хорошо. Многие люди уезжали в Израиль, Германию и хотели иметь память о сибирских землях, о местах, где выросли.
Потом сюда, в Верхнюю Пышму, жена привезла. А тут снежок белый, сугробы. У нас там снег выпал, а через день он уже черный. Да еще и появилась возможность купить частный дом.
Холст, краски, кисти – и ты и ни от кого не зависишь. Написал картину, продал. Но работу я искал, чтобы не попасть в разряд тунеядцев. С 2000 года работаю в охране.
Я, допустим, не могу писать город, потому что много грязи. Лучше уйду в болото, где увижу больше гармонии и света. Мне в этих зарослях камыша спокойней. |