Что такое автобиография? Это краткое описание своего жизненного пути: родился, учился, женился и т.д., на две-три страницы. С какого времени существует такая форма автобиографии, судить не берусь, но вот совсем другое дело, для сравнения, автобиографии людей, живших сто лет назад. Это, скорее всего, похоже на мемуарные записи, личный дневник или еще что-то в этом роде.
Возьмем, к примеру, автобиографию Александра Васильевича Прибылева, родившегося и жившего в Камышлове. Старожилы рассказывают, что это русский революционер, член партии «Народная воля», член партии социалистов-революционеров. Сын священника Свято-Покровского собора. Автобиография написана им в декабре 1925 года в Ленинграде и занимает полтора десятка страниц (Большая биографическая энциклопедия).
«Один из небольших городов Зауралья - Камышлов - был местом моего рождения. Я родился в ночь с 30 на 31 августа 1857 г. Городок этот в то время был настоящей деревней, меньше чем с 2000 жителей, из которых, по крайней мере, четверть были цыгане, жившие в особой части города, почему-то носившей название «Пауты» (местное название оводов, часто тучами налетавших на беззащитных животных). В городе была одна-единственная церковь, именуемая собором, но церковь очень благоустроенная, стоящая на возвышенном въезде в город из смежного с ним села — Закамышловки. Главным священником этой церкви был мой отец, протоиерей и благочинный, служивший здесь в общей сложности больше 35 лет.
О происхождении отца нам ничего не было известно, и речи об этом у нас никогда не поднималось: так как малоинтересным казался нам этот вопрос. Мы знали, что с нами жил старик-дед, отец отца, старый заштатный священник, очень гордившийся сыном-протоиереем и очень уважительно, даже боязливо, относившийся к нему, вот и все. Другое дело мать, о ней мы осведомлены были больше. Мы знали, что ее отец был чистый польский шляхтич, плохо говоривший по-русски и носивший громкую фамилию Жолкевский. Предание говорило, что за него была выдана девица зажиточной мещанской семьи - мать нашей матери, - исключительно в расчете через родство с дворянином получить право владения крестьянскими душами. Из этой-то новой семьи, никогда не удосужившейся сделаться помещичьей, и происходили моя мать и ее сестра, решительно ничем не отличавшиеся от своих подруг-обывательниц и ни в чем не проявивших своего полупольского происхождения. Да и дед Жолкевский умер так рано, что самые старшие члены нашей семьи его едва помнили.
К моему глубокому сожалению, я не знал материнской заботы, не испытал ласки матери, не видал ее любви. Моя мать умерла, когда мне не было двух лет, и ее образа не сохранилось в моей памяти.
Но на отце останавливаются мои самые ранние детские воспоминания с нежной и искренней любовью. Он изливал на меня всю свою доброту и нежность, сохраненную им в обилии, не растраченную за отсутствием горячо любимой, потерянной им жены. Но замкнутый в своей служебной деятельности и обремененный семейными обязанностями, он не мог быть сколько-нибудь серьезным воспитателем еще и потому, что не обладал для того необходимыми знаниями. Вечная служба и многообразные заботы не дали ему возможности пополнить свое образование; он оставался тем, чем сделала его семинария, и, в конце концов, создав собственный очаг, довольствовался обиходом духовной семьи среднего достатка.
Но в свое время и у него проявлялась жажда к знанию, к науке. По окончании семинарии он был год студентом Казанской духовной академии, покинуть которую ему пришлось из-за крайнего недостатка в средствах. После этого в течение нескольких лет он был учителем той самой семинарии, где воспитался сам. Испытав влияние бурсы на самом себе, он был очень снисходительным педагогом, отличался отсутствием педантизма и потому был любимым учителем, к которому бурса относилась с уважением, не производя никаких беспорядков в его классах.
Это ставило отца в особое положение перед начальством среди других аспирантов, на лучшее положение в духовном мире, и когда он женился, ему было предоставлено место, кажется, на Юговском заводе, не очень далеко от губернского города Перми, а затем и в самой Перми, где он некоторое время исполнял обязанности «ключаря», или что-то вроде этого, при архиерее. В конце концов, утомленный постоянным пребыванием на глазах требовательного начальства, он, будучи протоиереем, испросил себе назначение в наш городок, где и остался навсегда.
Итак, не получив сам высшего образования, отец однако же сохранил глубокое уважение к науке. Человек религиозный, искренне верующий сам, он никогда не навязывал своих убеждений кому бы то ни было, умел уважать мнения других и не сторонился от инакомыслящих. Даже впоследствии, когда я уже достаточно самоопределился и не скрывал от него своих крайних воззрений, он лишь с сожалением покачивал головой и говорил близкому человеку, что я не сношу своей головы.
Весь текст - в файле
Кирилл СОТЫЙ
(Камышловские известия «Край родной № 4-102». – 2013. – 11 июля (№ 78). – с. 4)
|