Из дневника В. М. Мещеряковой.
Варвара Михайловна — человек известный старшему поколению камышловцев. Она потомственный интеллигент из семьи музыкантов. В свое время активно сотрудничала с газетой.
Сегодня мы публикуем записи из дневника В. М. Мещеряковой. Думается, читателям небезынтересно познакомиться с ними в наши дни.
14 июля 1919 года. Сегодня мама опять в унынии, беспокоится о нас с сестренками. Опять какие-то убийственные вести ей ворона на хвосте принесла. Вечером появилось у нас несколько верховых военных и предложили освободить часть дома. В город пришли два полка анненковских войск. К нам поставили 15 человек. Они носят голубые погоны, а на рукавах эмблемы: человеческий череп с двумя скрещенными костями. Весь город наполнился военными — штаб анненковцев, юнкера, автомобильная команда. Около нашего дома беспрерывное движение, ведь по нашей улице дорога на Шадринск, а рядом — на Тюмень.
15 июля. К вечеру разразилась гроза, молнии перечеркивали небо, оглушали сильные раскаты грома. Гроза прошла, но дождь льет и льет, на улице грязно, сыро и неуютно. В сторону Шадринска едут беженцы. На подводах, груженных домашним скарбом, едут дети. Рядом с телегами ведут коров, кой-кто и запасных лошадей. Одна такая семья сидит у нас в кухне. Попросились обогреться и посушить одежду. Маленькие ребятишки напуганы и плачут. Из разговоров с беженцами поняли: они жалеют, что бросили свои родные места.
17 июля. Сегодня голубые уланы и все анненковские части уходят. Еще вчера ушли юнкера по направлению к Шадринску. Вывозят муку с мельниц и кожи с кожевенного завода. В городе начались грабежи, брали все, что могли унести. У нас (в благодарность за постой) забрали почти новый коробок и большую кошму. За последнее время мы привыкли к шуму, скрипу колес, ржанию лошадей, к окрикам ездовых. Беспрерывно шли обозы, орудия, ехали военные. Как много их прошло перед глазами за эту неделю, а теперь такая томительная тишина.
18 июля. Только утром узнали, что солдаты очистили квартиру нашей ближайшей соседки Писаренко, увезли ее вещи и вещи учительницы Барановой... Город словно вымер, на улице пусто, все сидят по домам. Иногда проскочит на рысях отряд казаков.
19 июля. Городские власти покинули город, а сегодня снова появились. Кто-то отдал приказ, и с винного склада в реку выпустили спирт. Нашлись любители спиртного, с ведрами и кувшинами бросились к складу. Очевидцы рассказывают, что многие там перепились, началась драка. До поздней ночи в городе слышались крики и песни пьяных, кто-то утонул.
22 июля. Снова безвластие. Громят магазины и склады, ломбард и дома уехавших богачей. Жители напуганы, волнуются, стараются не выходить на улицу.
23 июля. Днем приехали военные власти. Везде поставили патрули... На винном складе — охрана. Город объявлен на военном положении.
24 июля. Сегодня выдалась беспокойная ночь. Около часа застучали в ворота. Нам предложили освободить большую комнату для офицеров. Началась суета, переносили постели, одежду. Денщики вносили сундуки и чемоданы. Только расположились - прибежал солдат с приказом немедленно ехать дальше. Спать в эту ночь не пришлось. Часу в третьем снова стук в ворота. На постой остановился штаб. Подводы с штабным имуществом заняли двор. Было не до сна. Мы вышли за ворота. Светало, над рекой и равниной плыли клочья тумана. На берегу и за мостом расположились обозы. За рекой горят костры. В городе слышны выстрелы. Больше мы не могли заснуть. Вечером, не останавливаясь, прошел полк гусар. Слухи, слухи. Проходящие через город говорят, что большевики идут против коммунистов. Что-то тут не так…
25 июля. Слышна орудийная пальба, горит что-то на станции. Везут раненых, последние войска спешат покинуть город. Штаб спешно уезжает. Воинские части проходят все реже. У моста появился небольшой отряд казаков, они косят сено и солому, протягивают шнур. Мост взорвут — это ясно. Жители близлежащих домов закрывают ставни. Мама с братом и сестрой ушли к Е. И. Навалихиной, у ней под домом, хороший подвал. Если у моста начнётся перестрелка, там будет спокойней. В городе говорят, что красные в 8 верстах от Камышлова. Орудийная стрельба не прекращается, стала страшней трескотня пулеметов. В доме нас только двое: отец и я.
Когда стрельба стала сильней, мы укрылись в огороде. Несколько сильных оглушительных взрывов, и за домом поднялись столбы дыма и пламени — горел мост. Когда мы вышли, у моста было человек пять, горела его середина. Мужчины хотели тушить, но кто-то высказал предположение, что там еще может оказаться взрывчатка. Кто-то закричал: «Едут красные».
Весь текст - в файле
И. БАЛЫБЕРДИН.
(Камышловские известия. – 1991. – 27 августа (№ 137). – с. 2)
|