Как хорошо известно, советская держава не могла себя прокормить. Социализм хорошо «поработал» над экономикой. До революции хлеб экспортировали за границу. А тут долгие десятилетия хлеб везли из Америки, Канады, Австралии.
Поскольку я жила «на колесах», то на собственной шкуре, так сказать, испытала проблему пропитания вдали от родимого дома.
Однажды занесла меня судьба в маленький городок Пучеж, что в Ивановской области. Когда взятая в дорогу колбаса была съедена, надо было искать какое-то пропитание. А это оказалось наитруднейшим делом. Единственный в городе ресторан — на ремонте. Других общепитовских точек не оказалось. Долго судили-рядили в горкоме комсомола, наконец, один сотрудник догадался:
— Надо вам сходить в столовую льнотеребильной фабрики.
Прихожу по указанному адресу. Обеденное время, большая очередь из одних женщин, усталых, в пропыленных халатах. Подхожу к раздатчице. Вдруг раздаются голоса:
— Кто такая? Откуда? Ах, из Москвы? Вы там жируете, а мы кое-как перебиваемся... Дубленку надела... Клава, не давай ей мясного блюда, нам самим не всегда хватает. Отваливай отсюда, москвичка!
Клава робко предложила:
— Девчата, может, ей макаронов дать?
Льнотеребильщицы на макароны были согласны. Но я почувствовала, что, несмотря на голод, не смогу тут проглотить ни крошки. Пошла на вокзал. Мне надо было добираться на местном поезде до Иванова. По дороге меня одолевали горькие мысли. До какой же крайности надо было довести гостеприимную российскую провинцию, чтобы вот так она встречала приезжих людей?
У этих женщин на руках дети, а еще у них спившиеся мужья.
«Комсомольская правда» посылала меня на три месяца в Северный Казахстан, на целину. Это был далекий 59-й год. Вот уж где я хлебнула лиха. Ночевала в вагончиках, а иногда просто в стоге соломы. Есть было нечего и негде.
Шла уборка целинного урожая. Почему-то зерно было нечем вывозить, негде сушить. И потому оно застилало все дороги, сгнивало. Ведь, как известно, без подготовки вспахали сотни тысяч гектаров просто на «ура», под лозунги и фанфары. По инициативе незабвенного Никиты Сергеевича.
Все кругом матерились, на чем свет стоит. Тут не до журналистов. Надо было спасаться самой, как-то выжить эти три месяца. Целых три месяца!
Однажды я попала в совхоз «Московский» Атбасарского района. Встретила там ученого-лесовода. Уже далеко не молодой человек, поддавшись на красивые призывы, оставил в Москве квартиру, тихую работу и приехал с женой на целину сажать лесные полосы, спасать урожаи от злых суховеев. Благое дело! Но... Он сажал деревца, а трактористы их запахивали. Он снова сажал, а они снова запахивали...
Этого лесовода по имени Василий Яковлевич Векшегонов я запомнила на всю жизнь. Конец сентября, уже дуют холодные ветры. На душе паршиво — никак не собирается материал для прославления целины. Одни недостатки в глаза лезут. И еще. У меня сегодня день рождения. Муж не знает, где меня искать. Они с мамой, наверное, приготовили в мою честь хороший обед, а я голодна, как бездомный пес.
И вдруг случается чудо. Настоящее чудо. Подходит ко мне этот лесовод и робко так говорит:
— Вы знаете, моя Вера Ивановна вырастила возле дома картошку и обещала сегодня к ужину ее сварить. Пойдемте к нам.
Это было равносильно приглашению в какой-нибудь «Метрополь». И вот я сижу за столом. В большой миске дымится ароматная картошка, приправленная свежим укропом. Открыта банка консервов типа «кильки в томате», большие куски черного хлеба.
— А может и бутылочку достать? — предлагает Василий Яковлевич.
Я чувствую, как по моим щекам текут слезы. Я не выдерживаю и говорю про свой день рождения. Как же меня обласкали эти люди! А на дорогу Вера Ивановна сорвала в своем палисаднике несколько темно-фиолетовых астр. Это же были мои любимые цветы! Еще одно чудо, говорю без преувеличения.
Хочу поспорить с самим Достоевским. Если что-то и сможет спасти мир, то это будет скорее доброта, чем красота. Простите, Федор Михайлович.
Мир, и в самом деле, не без добрых людей.
Капитолина Кожевникова http://www.chayka.org/node/4314 |