17 августа 2004 года Валентина Ивановна Иванова, директор поселкового Дома культуры, отметит 45-летие творческой деятельности. - Родилась я в Пермской области, в деревне Бартым. Деревенька наша преображалась весной, когда цвела черемуха. Мне она всегда казалась молодой и красивой, похожей на невесту в свадебном наряде. Та¬кой и осталась в моей памяти. Валентина Ивановна появилась на свет в июне 1941 года, а через месяц отец ушел на фронт и вскоре погиб. Мать Валентины, как и большинство женщин, работала в леспромхозе. Тяжелый это труд: лес валили, пилили, трелевали, загружали в вагоны при помощи пеньковых веревок, тесали ружейную болванку для винтовок и автоматов. Жили голодно и бедно: все для фронта. - Помню, ходили в резиновых сапогах, - рассказывает В.Иванова. - Придешь домой, а ноги к подошвам примерзли. Сидишь и со слезами ждешь, когда ноги согреются, чтобы сапоги снять. Мы постоянно испытывали ощущение голода. Ели все: крапиву, лебеду, щавель, саранки. Весной на огородах собирали мерзлую картошку и пекли оладушки. Запах от них - я вам скажу!.. Хлеб был ржаной, тяжелый как глина и по карточкам. В декабре 1947 года отменили карточную систему, но очереди, занимаемые с вечера, были угрожающими, особенно для детей. Бывало, их выносили из сельпо на руках со сломанными ребрами. - Толпа жестока, - говорит В. Ива¬нова, - до сих пор удивляюсь, как мне удалось уцелеть. Зато какое было счастье, когда хлеб давали с маленьким привесочком - съедала его дорогой, не могла удержаться. Глаза нашей собеседницы влажнеют и, в какой-то миг кажется, что она все еще там, в детстве. В том самом, которое позднее кто-то назвал детством, опаленным войной, а ребятишек-подранками. - Но мы выжили, - словно отряхнув воспоминания, оживилась Валентина Ивановна. - Ведь у нас были героические родители. После школы она тоже устроилась в леспромхоз, где начинала учетчиком, а затем мастером по отгрузке. За 18 лет работы ей доверяли самые серьезные поручения. За смену загружали и отправляли во все концы страны по 35 вагонов добротного уральского леса. Но и этого ей было мало - тянуло на сцену. - Тетка рассказывает, что мне это досталось от папы в наследство, - улыбается Ивановна. С удовольствием вспоминает она свою свадьбу. - Мама была против, говорила, ты жениху не ровня, бедные мы... Но гремела тогда их свадьба по всей деревне, коих давно не играют. В тот день мальчишки по деревне кричали: «Едут! Едут!». Тройка выездных лошадей с гривами, заплетенными ленточками, во весь опор мчалась вдоль улицы. - Невесту надобно выкупать. А у нас препятствие - бастрик (длинная прочная жердь). Так эта самая тройка, управляемая кучерявым кучером, перелетела через препятствие и остановилась прямо у дома. До сих пор прийти в себя не могу, - вспоминает Валентина Ивановна. -Лошади стоят, фыркают, на снегу пританцовывают. Вся деревня тогда веселилась: дети у порога на печке, взрослые за столом. В прошлом году Ивановна навещала родные черемуховые места, поклонилась могилке матери. - Потихоньку вымирает моя деревенька. Также, как наша Лавровка, и другие деревни России, - с грустью замечает она. В Зюзельском ее деятельность тоже начиналась с леспромхоза, а потом предложили возглавить клуб Гумешевского рудника, ведь не хлебом единым жив человек.
Фрагмент статьи С. Чередниченко, Е. Кожевникова Ивановна из Черемуховых мест // Диалог. 2004. - 5 авг. (№ 59). - С. 3. Полностью статья находится в прикрепленном файле.
|